Главным событием Phuket Peranakan Festival станет большой уличный парад потомков китайских переселенцев из Таиланда, Малайзии, Индонезии и Сингапура. Шествие баба-ньонья обещает быть еще больше, чем в предыдущие два года. Маршрут – от исторического центра города до Сапан-Хина, заявленное время – 17:00-19:30.
Как заявил муниципалитет Пхукет-Тауна, город намерен укрепить свой статус «официального центра перанаканских фестивалей», и эти слова уже не звучат преувеличением после того, как Phuket Peranakan Festival получил международную награду IFEA за лучший парад в 2024 году.
Девиз фестиваля в этом году сформулирован как «Артистический остров» (Island of Artistic). Название напрямую связано с подготовкой к проведению на Пхукете выставки современного искусства Thailand Biennale, но, видимо, арт-составляющая будет полноценно раскрыта на фестивале перанаканского костюма в июле. Этому событию мы посвятим отдельную статью.
Что касается заявки на попадание в Книгу рекордов Гиннеса, то здесь выбор организаторов был одновременно ожидаем и безупречен – пхукетские баба-ньонья будут готовить самую большую в мире хоккиенскую лапшу по-пхукетски.
Прелесть перанаканской кухни в том, что у потомков китайских переселенцев из разных стран есть собственные прочтения одних и тех же исходных рецептов, и хоккиенская лапша в сингапурском исполнении (одно из главных блюд Сингапура) очень сильно отличается от своей сестры в пхукетском варианте (одного из главных блюд Пхукет-Тауна). Готовить лапшу-рекордсменку будут 22 июня в Старом городе (18:00-20:00).
Предтечи глобализации
Перанаканская культура в Таиланде – удивительный феномен. Не говоря уже о европейцах, даже большинство тайцев не вдаются в различия между разными поколениями потомков китайских переселенцев, называя всех просто «тайскими китайцами», примерно так же, как все морские цыгане – «чао ле». Однако разница есть, ведь пхукетские баба-ньонья – дети минимум трех культур: китайской, малайско-индонезийской и тайской.
Китайские торговцы с юга провинции Фуцзянь начали знакомиться с Индонезией и Малаккой еще в XIV веке, ведь сама география родного региона обязывала их путешествовать.
«Фуцзянь – это восемь частей гор, одна часть воды и одна часть пашни», – гласит хоккиенская поговорка.
Муссонный климат заставлял мореплавателей подолгу оставаться в пункте назначения, так что китайцы-хокло обзаводились в Малакке и Индонезии вторыми семьями, что совсем не встречало отторжения у местного населения. Жители Малакки тоже были потомками переселенцев, представителей более древней яванской цивилизации.
«Если посмотреть на слово "перанакан", то ответ есть в нем самом. Корень "ана" на малайском означает "ребенок". Приставка и суффикс добавляют еще два значения – "здесь" и "рожденный". То есть перанакан – это потомок людей, пришедших откуда-то еще, но сам рожденный уже здесь, в Юго-Восточной Азии», – говорил в беседе с «Новостями Пхукета» исследователь Ли Юэн Тьен, автор книги «Перанаканский ренессанс».
«Да, это были браки по расчету. Когда ты берешь местную жену и заводишь с ней детей, то эти дети – лучший способ защитить бизнес в твое отсутствие. Китайцы всегда были практичны во всем, что касается бизнеса», – добавлял баба Тьен.
Хоккиенская миграция в Малакку началась чуть раньше эпохи Великих географических открытий и появления в регионе европейских мореплавателей. Для уже укоренившихся там баба-ньонья (перанакан, баба-йяйя) весь колониальный период был крайне благоприятным.
«Это был наш золотой век», – говорил господин Ли. – «Кроме принесенной из Китая культуры отцов, мы впитали большой объем местной культуры, а в период колонизации – еще и обширный массив западной культуры».
Даже термин «баба-ньонья» имеет западные корни. Этимология «баба» восходит к персидско-арабскому слову с аналогичным значением «мужчина». В слове «ньонья» многие исследователи идентифицируют романское «донья» для обозначения замужней женщины.
Представители перанаканского сообщества видели собственное отличие и от населения Малакки, и от европейцев, и от китайцев, более поздних иммигрантов. Ассимилировавшиеся хоккиенцы встречали соотечественников именно как баба-ньонья.
Господин Ли пояснял, что слова «баба» и «ньонья», по-видимому, были в ходу во всех крупных торговых центрах региона, где ими обозначали любых иностранцев: европейского, персидского, китайского или какого-то еще происхождения.
«Однажды в Индии я услышал в свой адрес обращение "баба". Я даже удивился, мол, откуда он знает, что я баба? Я не сразу понял, что для него это слово значит просто иностранца», – говорил баба Тьен.
На Пхукет представители баба-ньонья пришли в XIX веке, когда на острове начался оловянный бум. Львиная доля экспорта и импорта осуществлялась через остров Пенанг, а там перанаканское сообщество было крайне влиятельным. И это влияние только усилилось, когда оловянный бум сменился каучуковым.
Пхукет интересовал баба-ньонья с точки зрения бизнеса, а возводимые ими здесь дома – были именно вторыми, тогда как первые оставались в Пенанге. Остров Пхукет стал новым витком перанаканской истории после Индонезии, Малакки, Пенанга.
На вопрос о том, какой именно бизнес казался наиболее привлекательным его предкам, господин Ли уверенно отвечал: «Любой, который приносил деньги».
В плане политических взглядов баба-ньонья тоже были прагматичны. Сообщество богатело при британском режиме и считало себя «британскими китайцами» или «китайцами короля», имея в виду монарха Соединенного Королевства.
«Пройдитесь по музеям Малакки, и вы увидите свидетельства прочных связей с британской короной. Вы увидите английский герб, вы увидите даже российского двуглавого орла. Посмотрите на имена мужчин из поколения моего отца – они же все Уильямы, Чарльзы, Генри!» – говорил баба Тьен.
«Наши прадеды проходили через универсальные процессы интеграции. Когда ты живешь в другой стране, то учишь ее язык и культуру. Живущий в Таиланде перанаканец говорил по-тайски, а в британской Малакке – знал английский, его дети ходили в английскую школу. В своей книге я отмечаю момент, о котором мало кто задумывается. Культура перанакан – это ранний, неизвестный широкой публике продукт глобализации. Мы рассматриваем глобализацию как новое явление, но на самом деле она существовала очень давно», – резюмировал исследователь.
